[24/96] Mundell Lowe And His All Stars – Porgy & Bess 1959

[Дмитрий]

Porgy and Bess (Порги и Бесс (музыкальная драма))
Исполнитель: Mundell Lowe and His All Stars

Композитор: George Gershwin

Когда Джордж Гершвин отказался от гладких и утончённых бродвейских партитур, которые были его основной деятельностью в 1920-х и начале 1930-х годов, чтобы написать «Порги и Бесс», ему пришлось принять подход, который был совершенно отличен от той стратегии, которая так хорошо сработала для него в таких шоу, как «Леди Бе Гуд», «Тип-Тоуз», «О, Кэй», «Смешное лицо» и «Сумасшедшая девушка». Для этих тщательно рассчитанных развлечений был выработан стандартный шаблон, и хотя Гершвин сумел создать в рамках этого шаблона больше качества, чем большинство его современников, шаблон всё же существовал, и он хорошо знал его контуры.

Но люди с улицы Кэтфиш Роу в Чарльстоне, созданные Дюбо́зом Хейуордом в его романе «Порги», не могли быть интерпретированы в привычных песенных образах юга — концепции «Тин Пан Эли» о Мамми, Алабамми, полях хлопка и Свони, стереотипах, к которым Гершвин уже внес свой полный вклад. Это была партитура, требующая контакта с реальностью, поэтому Гершвин поехал в Чарльстон, чтобы впитать звуки, виды, запахи и настроения, которые составили бы основу для «Порги и Бесс». Он привёз с собой некоторые вещи, которые он записал буквально, например, колоритные уличные крики. Но большинство того, что он услышал, послужило лишь основой и руководством для его композиторских трансмутаций, которые сохранили основной идиом Кэтфиш Роу, но выразили его в терминах, более подходящих для высокой драматической концепции «Порги и Бесс».

Что-то подобное прошло и через гитариста Мандела Лоу, адаптирующего «Порги и Бесс» для джазового исполнения. При написании своих аранжировок он сначала вернулся к базовому идиому Кэтфиш Роу, который является одной из коренных основ джаза, и, в то время как Гершвин адаптировал этот идиом для нужд драматического театра, Лоу построил на нём в терминах современного джаза.

«Я хотел получить современное джазовое звучание», — объяснил гитарист, — «и при этом сохранить ту атмосферу, которую Гершвин вложил в партитуру, например, одинокое, пустое чувство в балладах».

Он считал, что этого можно достичь частично благодаря своему собственному подходу к написанию, частично благодаря выбору музыкантов, чья игра охватывает стили и историю джаза от сырой приземленности, представленной Кэтфиш Роу, до её более умственного современного эквивалента. И именно поэтому он собрал необычную группу, которая исполняет все, кроме трёх из этих композиций.

Ключевыми музыкантами являются Бен Уэбстер, который, как говорит Лоу, «возвращается к дням Кэтфиш Роу», который обеспечивал великолепный подъем оркестра Дюка Эллингтона в начале сороковых и чья игра с годами становилась всё более насыщенной и прямой; Тони Скотт, который музыкально родился в эпоху Бенни Гудмана и с тех пор развивался; Джордж Дювивье, ветеран оркестра Джимми Лансфорда и блестящий контрабасист с необычно широким диапазоном интерпретации; и Арт Фармер, один из новых звезд джаза, чья «ленивая манера фразировки», как указывает Лоу, предоставила ему именно тот тип современного выражения, который он хотел.

И, конечно, ключом к этим ключевым музыкантам является сам Мандел Лоу, который играет из одного из самых разнообразных наборов джазовых и народных корней, которыми может похвастаться любой современный музыкант — его биография началась в джазовом сердце Нового Орлеана и включает встречи с эпохой свинга в составе оркестра Яна Сэвитта, первопроходческого современного джаза с блестящей, но недооцененной большой бандой Рэя Макинли в конце 1910-х, становление полированным исполнителем в небольших группах с Редом Норво и Эллисом Ларкинсом, признание как необычайно способного универсального исполнителя в качестве студийного музыканта NBC с 1950 по 1958 год и даже, в свои ранние годы, увлечение кантри-музыкой на «Гранд Оле Опри».

Для своего септета Лоу написал аранжировки, которые имеют свободную, свинговую, окрашенную блюзом основу. Лето он рассматривал как тему всей партитуры. «Я хотел установить свободное чувство», — сказал он, — «поэтому всё начинается очень просто с баритона [Скотта], играющего парафразы мелодии, и постепенно вся группа присоединяется».

«Бесс, ты моя женщина» исполняется в темпе, который, по словам Лоу, «большинство хороших певцов используют, когда поют эту мелодию. Мы просто добавили немного свинга и синкопации». «Редхедед Уоман», одна из менее знакомых мелодий в партитуре, была выбрана Лоу, потому что «она предоставляла хорошенький блюз для игры группе». В этом случае блюз получает оттенки интерпретации в стиле Бейси.

«Мой человек ушёл» — это одна из двух пьес, которые Лоу считал требующими основных изменений для джазовой обработки. «Это такая прекрасно печальная пьеса», — утверждает он, — «но в оригинальной партитуре это был вальс, и я считал, что исполнение в три четверти не передает того чувства, которое, по моему мнению, должно быть. Поэтому я переписал её с точки зрения ритма. А в «Требуется много усилий, чтобы добраться туда», который исполняется группой мужчин, выходящих на рыбалку, мне показалось, что двенадцатидольный ритм лучше передает эту ситуацию. Как я это написал, он начинается в двенадцатидольном и переходит в четырёхдольный ритм в середине».

Три трио-композиции были задуманы Лоу для достижения изменения звучания и стиля — перехода к легкому, беззаботному, малому звучанию. Его товарищи по трио Дювивье и барабанщик Эд Шонесси являются участниками группы, которую Лоу обычно возглавляет по выходным (пианист Бобби Пэнкоуст присоединяется к ним в эти дни). Шонесси впервые записал своё выступление как солист на вибрафоне в «Я люблю тебя, Порги».

«Эд изучал вибрафон несколько лет», — рассказал Лоу, — «но он очень волновался по поводу этого небольшого соло. Знаете, когда вы всегда были барабанщиком, немного трудно переключиться на игру на мелодичном инструменте. Думаю, его соло — одно из самых нежных на альбоме».

Оригинальное устройство Шонесси или, точнее, его приближение слышно в «Скоро уходит лодка в Нью-Йорк». Он изобрёл маленький малый барабан, украшенный маленькими колокольчиками, которые он ударяет ногой, создавая эффект, похожий на ритмические колокольчики. Эд должен был спешить на сессию записи трио прямо с телевизионного шоу, и у него не было времени забрать свой маленький барабан с колокольчиками. Чтобы заменить его, он импровизировал эквивалентный звук, поставив тамбурин на обычный малый барабан и ударяя по нему пальцами.

Поток и стиль, в котором трио исполняет этот номер, основаны на воспоминаниях Лоу о работе в Cafe Society с Эйвоном Лонгом, который исполнял роль Спортин' Лайфа и пел эту песню в первом возрождении «Порги и Бесс».

«Эйвон исполнял её в своём клубном номере», — вспоминает Лоу. «Он делал это очень просто, танцуя и размахивая сигаретой. Я всегда считал, что он был лучшим из всех Спортин' Лайфов, и я старался уловить ту замечательную веселую и соблазнительную атмосферу, которую он придавал песне».

Записи Фрэнка Талмаджа
Записано в студиях RCA Victor A и B, Нью-Йорк, 16 и 17 июля и 3 октября 1958 года. Звукорежиссёр: Рэй Иалл, аранжировано Манделом Лоу, продюсировано Петером Деллхаймом. Радио Корпорация Америки, 1929.


Это СТЕРЕОФОНИЧЕСКАЯ ЗАПИСЬ, специально предназначенное для воспроизведения только на фонографах, оборудованных для стереофонического воспроизведения. Эта запись также обеспечит выдающееся монофоническое исполнение на многих обычных высококачественных фонографах при замене картриджа. Обратитесь к вашему местному дилеру или специалисту.