Войти в тебя, как в зеркало, хочу, но не могу;
там тёмный лес, там карий мир с обратной стороны;
там гаснут звёзды на лету и ветры на бегу;
вот так же одиноко на поверхности Луны.
По ком тебе недужится и плачется о ком?
О чём тебе мечтается, хорошая моя?
Ты - птица перелётная; тебе ли -- под замком...
Я скоро отпущу тебя в далёкие края.
Мы - словно половинки двух разбившихся зеркал:
обрезать можно, склеить, только трещина видна,
и лезут в эту трещину, не пряча свой оскал,
косматые чудовища. И мрак. И тишина...
Ну, что же. Остаётся наше зеркало разбить,
удариться в веселие и пьяный тарарам.
А жалко; я ведь мог тебя лет тысячу любить
и на руках нести тебя по рифмам и мирам.
Но чтобы не печалиться, чужих касаясь губ,
ты можешь им рассказывать о том, что это лишь
бредовый сон, в котором приходил к тебе инкуб,
и ты его просила: "Сделай больно мне, малыш..,"
о том, что он на улице Бездомных Партизан
нырял в тебя, как в омут, но, увы, не утонул,
томил тебя бессонницей и плоть твою терзал,
но подпись взять последнюю перо не обмакнул...
А жить ты будешь долго, я тебе наворожил --
средь прочих провожающих на этом берегу,
где с губ твоих слетело, будто дождик моросил:
"Войти в тебя, как в зеркало, хочу, но не могу"...
Я Вас
Люблю!
Поэтому
Весь мир творю я заново.
Он стар. Мильоны лет ему.
В нем очень много странного,
Смешного, старомодного
И никуда не годного.
Вот
Горны
Разгораются,
И под блестящим молотом
Различие стирается
Меж оловом и золотом.
Окупится богато нам
Все, что рукой мы тронули.
Клянусь разъятым атомом
И всеми электронами!
Но
Вы
Не улыбаетесь,
Чему-то огорчаетесь.
Чему? Не знаю, право, я,
А, хитрая-лукавая,
Зачем не превратил еще
Вот эти Ваши серьги я
В два крохотных вместилища
Космической энергии!
Терпение!
Терпение!
Сначала исцеление
Бедняги прокаженного,
Сначала превращение
Изгоя окаянного.
В наследника законного,
Сначала воскрешение
Неправедно казненного...
Я бел,
любимая.
Я — мел,
который морем был
и рыб и птиц имел
и побелел.
Я меловой период.
В глубине
есть отпечатки раковин на мне.
Моя ладонь, и та
лишь оттиск допотопного листа.
А ты — начало.
Ты полёт стрекоз.
Ты всплеск летучих рыб.
Ты небо первых гроз.
Ты только что начавшаяся жизнь.
Ты радуга,
ты первая из призм.
Ты только что открытые глаза.
Ты водопад из золота волос.
Ты вылет первых ос.
А я — глубинный мел,
в моей душе
былых стрекоз, и рыб, и птиц клише.
Рукой весёлой камни разгребя,
на белом
мне —
прочти:
«Любил тебя».
Я сердце свое никогда не щадила:
ни в песне, ни в дружбе, ни в горе, ни в страсти…
Прости меня, милый. Что было, то было.
Мне горько. И все-таки всё это – счастье.
И то, что я страстно, горюче тоскую,
и то, что, страшась небывалой напасти,
на призрак, на малую тень негодую.
Мне страшно… И все-таки всё это – счастье.
Пускай эти слезы и это удушье,
пусть хлещут упреки, как ветки в ненастье:
страшней всепрощенье. Страшней равнодушье.
Любовь не прощает. И всё это – счастье.
Я знаю теперь, что она убивает,
не ждет состраданья, не делится властью.
Покуда прекрасна, покуда живая,
покуда она не утеха, а счастье.
Ты всё ещё тревожишься: что будет?
А ничего! Всё будет так, как есть:
Поговорят, осудят, позабудут -
У каждого свои заботы есть..
Не будет ничего.. А что нам нужно?
Уж нам ли не отпущено богатств:
То мрак, то свет, то зелено, то вьюжно..
Вот в лес весной отправимся, Бог даст..
Нет, не уляжется, не перебродит! -
Не то, что лечат с помощью разлук...
Не та болезнь, которая проходит..
Не в наши годы...
Так-то, милый друг!
И только ночью боль, порой, разбудит
Как в сердце нож.. Подушку закушу..
И плачу, плачу... Ничего не будет!
А я живу, хожу, смеюсь, дышу....
(с)
Комбинированный вид
