[Дмитрий]

На протяжении многих лет мужчины на лошадях с магнитофонами в руках странствовали по дорогам этой великой страны, записывая то, что считали песнями Америки, исполненными голосом самой Америки. Теперь, в мире, полном современных неудобств, у нас наконец появилось нечто поистине ценное — подлинные песни Америки, собранные в одном альбоме и исполненные с неподражаемой энергией Дороти Лаудон, примадонной нью-йоркского ночного клуба «Синий ангел» и певицей, которую по праву можно назвать голосом Америки. Она не просто канарейка, но и соловей. В её длинных, мелодичных фразах, то кристально чистых, то слегка дерзких, слышатся отголоски Аль Джолсона, Теда Льюиса, пары саксофонов, а также пылких джазовых див и бардов-экстремалов, парящих в облаках.

Дороти исполняет песни с юга, запада и из бескрайних просторов между Тин Пан Аллеей и Бродвеем. В её репертуаре — произведения таких мэтров, как Коул Портер, Джонни Мерсер и Бобби Труп, а также яркие композиции менее известных, но талантливых авторов, таких как Каролина Ли, Майкл Браун и Бад МаКри. Если после её выступления вы захотите, чтобы Дороти Лаудон звучала у вас дома, вот рецепт: одна часть пороха, две части парового каллиопа, одна часть тихого отчаяния, одна часть маниакальной депрессии, щепотка биттерса, чашка нашатырного спирта и кварта табаско. Управляющие просят лишь об одном — для безопасности смешивайте всё в герметичном хранилище. Добавьте к этому искры радости и сарказма от трио Нормана Парижа, которое знало Дороти ещё девчонкой, и вы получите формулу одного из самых счастливых часов на земле.
Роджерс Уитакер, журнал New Yorker

За годы, проведённые в Нью-Йорке, я редко посещал ночные клубы чаще четырёх раз в год. Но на прошлой неделе я не мог устоять перед местом под названием «Синий ангел», где выступает певица, в которую я безнадёжно влюблён. Её зовут Дороти Лаудон, и если это не талант, то я напрасно изменяю своим прочим увлечениям.
Я почти уверен, что мисс Лаудон, кокетливо отбрасывающая чёлку из-под голубых глаз, никогда не станет по-настоящему популярной на Юге. Её песни наносят сокрушительный удар по Луизиане и Алабаме. К примеру, в одной из них она поёт: «Кухня в старой Луизиане жирная, они никогда не упускают ни одной возможности. Мамина малышка больна».
Для девушки, родившейся и выросшей в таких местах, как Бостон и Клермонт, штат Нью-Гэмпшир, с баскетбольными корнями в Дартмуте и значительной частью жизни, проведённой в Индианаполисе, Дороти Лаудон обладает поразительно убедительным южным акцентом, который она подчёркивает выразительными жестами. Особенно это заметно, когда она поёт: «Что до кукурузного хлеба, то он половину времени рождается мёртвым, а соус имеет прекрасный синий оттенок... вся курица жарится в Луизиане. Я её не виню — если б я там жил, я бы тоже жарился».
Я не осмелюсь передать на бумаге, что эта девушка делает с городом Мобил, который мне так дорог. Дороти исполняет «Мобил» прямо из песенника, но когда она доходит до строки о ласточках, строящих гнёзда — «и я думаю, они знали лучше» — и с видимым усилием сдерживает тошноту, пропевая «и они назвали это Мобил», несколько южных джентльменов в зале начинают терять свои усы. Как парень из Каролины, которого некоторые называют Бодегардом, я не удержался, дорогая, и сбрил свою бороду.

Самое удивительное в этой молодой девушке с каштановыми волосами и яркими глазами — её выразительное, словно резиновое лицо, которое она обрела случайно. Сначала она мастерски играла на пианино и пела, затем стала так хороша, что кто-то другой взял на себя пианино, а она сосредоточилась на пении. А потом она увлеклась шутками и забыла репертуар из 1500 песен, которым её научили родители.
Описать юмор этой дамы непросто, но это редкое явление, сравнимое с лучшими выступлениями Флоренс Десмонд. В её манере сквозит лёгкая усталость, напоминающая Чаплина, когда ситуация становится слишком абсурдной. Боюсь, я совершенно очарован мисс Лаудон, о которой вы ещё не раз услышите, и мне не стыдно в этом признаться.