[Дмитрий]

Mono VICS-1068
Stereo VICS-1068

Фестиваль русской музыки в Чикаго с участием Чикагского симфонического оркестра под управлением Фрица Райнера.

ЧАСТЬ 1
Марш Чайковского «Рабыня» и «Ночь на Лысой горе» Мусоргского.

ЧАСТЬ 2
Русская музыка, кажется, всегда наполнена тревогой…
Михаил Иванович Глинка

* «Руслан и Людмила»: увертюра,
миниатюра из марша Чайковского,
из сюиты № 1 ре минор, соч. 43,
композиторы Пётр Ильич Чайковский, Александр Порфирьевич Бородин.

* «Князь Игорь»: половецкий марш Бородина,
композитор Дмитрий Кабалевский.

* Увертюра к опере «Кола Брюньон», соч. 24,
композитор Дмитрий Кабалевский.

Несколько десятилетий назад, когда романы Достоевского, Тургенева и Толстого только начинали завоевывать популярность, один американский учёный высказал мнение, что русская художественная литература, подобно немецкой музыке, является «лучшей в мире».

Как бы ни была справедлива эта противоречивая точка зрения, и как бы мы ни были склонны согласиться с ней, если бы речь шла только о немецкой музыке, а не австрийской, она всё же подчёркивает универсальную привлекательность русской литературы. В великих русских романах нет ничего абстрактного или неэмоционального. Они вызывают искренний отклик, наполняя страницы жаждой жизни и страстным стремлением к смыслу и самосовершенствованию.

Во многом так же обстоит дело и с русской музыкой. Возможно, учитывая все обстоятельства, это и не "лучшая в мире", но, безусловно, если судить по опросам аудитории о концертных предпочтениях, русская музыка в своих наиболее характерных чертах является одной из самых популярных. Если бы их спросили, тысячи любителей музыки во всём мире признались бы, что впервые познакомились с концертным репертуаром благодаря увертюре, маршу, концерту или симфонии русского композитора, скорее всего, Чайковского.

Как и русская художественная литература, русская музыка словно всегда чем-то увлечена, постоянно стремится к какой-то заветной цели.

Темп ускоряется, словно в увлекательном рассказе или захватывающей драме. Будь то музыкальная поэма на тему Шекспира или симфония, где лишь номер помогает ориентироваться, мы оказываемся в центре ослепительного круга неизвестности и ожидания.
Темп и ритм вдохновенно мчатся вперёд, как будто пытаясь остановить нас.