Кем он был - этот невероятно худой, длинноволосый, большеглазый с высоким лбом и тонкими пальцами? Что мы знаем о нем, кроме того, что имя его стоит на титульном листе известной и любимой во всем мире приключенческой книги «Остров сокровищ»?
Роберт Стивенсон прожил недолгую жизнь (1850 1894). Ho жизнь эта овеяна легендами. Уроженец Эдинбурга - столицы Шотландии, земляк Роберта Бернса и Вальтера Скотта, он оказал громадное влияние на мировую и особенно на английскую литературу. Стивенсон создал великолепные образцы прозы и поэзии, журнальной публицистики, драматургии и путевых дневников. Вот к примеру, шотландская. баллада «Вересковый мед». Читатели многих стран знают ее как народное поэтическое предание. И "вдруг однажды с изумлением узнают, что балладу эту написал автор «Катрионы», «Острова сокровищ
и «Потерпевших кораблекрушение»!
Популярность «Острова сокровищ» сравнится разве что с известностью "Робинзона Крузо» Даниэля Дефо. Но тем, кто прочел эту изящную, жизнелюбивую, наполненную ветром странствий и романтикой опасных приключений книгу, покажется странным, почти невероятным, что автор ее всю жизнь, с раннего детства, был болен настолько тяжело и неизлечимо, что «Страна Кровати» и частый гость по имени «Кровавый Джек» (так с мрачной иронией называл Стивенсон хроническое кровотечение из горла) стали его постоянными спутниками.
Тузиталой (то есть рассказчиком, повествователем) прозвали Стивенсона туземцы с архипелага Самоа, где прошли последние годы его жизни. Туземцы наивно верили, что Тузитала бессмертен, ибо у него хранится волшебный сосуд - "сатанинская бутылка". А на самом деле каждый день жизни давался ему с таким трудом, был наполнен на- столько напряженной, безостановочной работой, что в его письмах читатель нередко встретит упоминания о близкой смерти, в которой сам Стивенсон и его близкие были почти уверены…
И все-таки он жил! Жил тем, что чуть ли не с десятилетнего возраста стало главной мечтой, опорой его жизни. без чего он не мыслил для себя ни дня. "В детские и юношеские мои годы, - вспоминал Стивенсон, меня считали лентяем и как на пример лентяя указывали на меня пальцем; но я не бездельничал, я был занят постоянно своей заботой - научиться писать. В моем кармане непременно торчали две книжки: одну я читал, в другую записывал. Я шел на прогулку, а мой мозг старательно подыскивал надлежащие слова к тому, что я видел: присаживаясь у дороги, я начинал читать или, взяв карандаш и записную книжку, делал пометки, стараясь передать черты местности, или записывал по памяти поразившие меня стихотворные строка. Так я жил, со словами».
Эта жизнь была героической. Настоящие, а не книжные опасности ждали Стивенсона на каждом шагу: каждый день отвоевывался у болезни и смерти. Все было в этой жизни и путешествия, и приключения, и дальние страны, и огромная любовь, поистине "с первого взгляда», и самоотверженность, и захватившая всю его душу страсть «плотничать в литературе» так, чтобы «стук топора» был слышен издали!
Сам писатель словно бы герой одной из своих книг. Отважный, чистосердечный, готовый в любую минуту, хотя бы эта минута и оказалась последней, прийти на помощь обиженным. Однажды, беспокоясь за жизнь любимой женщины (ставшей впоследствии его женой), Стивенсон вскочил на коня и помчался в дальний путь, не останавливаясь, не давая себе передышки. Он был уже почти у цели, в прибрежных горах, но тут потерял сознание и так пролежал две ночи, пока случайно не был найден охотником. Потом он юмористически описал это чуть не стоившее ему жизни «приключение» в письме к другу; «Согласно всем правилам, смерть казалась неизбежной, но спустя некоторое время мой дух снова воспрял в божественном бешенстве и стал понукать и пришпоривать мое хилое тело с немалым
усилием и немалым успехом…»
Так, не однажды он оказывался «потерпевшим кораблекрушение».
Но снова и снова Тузитала вскакивал на коня и мчался навстречу опасностям, бесстрашно глядя им в глаза.
Как почти все Стивенсоны, Роберт Луис, или просто Лу (так звали его близкие) должен был стать строителем маяков или на худой конец адвокатом. Житель «Страны Кровати» и восторженный путешественник в «Страну Книг» учился в Эдинбургском университете и даже был отмечен серебряной медалью Королевского шотландского общества искусства, опускался в скафандре на дно моря, где должен был построить свой маяк…
Отказавшись от этой профессии, Лу прилежно сдает юридический экзамен, получает звание ученого юриста. И становится. литератором! Собственно, он был им еще до поступления в университет. Юному автору очерка о шотландских повстанцах XVII века не исполнилось и 16 лет, когда его имя украсило собой титульный лист маленькой книжки, вышедшей тиражом в 100 экземпляров на средства его отца. И теперь, раз уж Томас Стивенсон когда-то оказался «виновным» в литературном дебюте своего единственного сына, ему пришлось (правда, потом он вряд ли пожалел о своей уступчивости) согласиться с выбором Лу. Так в семье прославленных в Шотландии инженеров появился писатель, чье имя со временем вошло в историю мировой литературы!
Вот как жить хотел бы я,
Нужно мне немного:
Свод небес да шум ручья,
Да еще дорога.
Так Роберт Луис высказал в стихотворении, с почти символическим названием "Бродяга", свои мечты. Он и был все жизнь странником, бунтарем, благородным пиратом и разбойником в своих стихах и романах, рассказах и повестях. Выступая против так называемой литературы "чайной ложки и супницы», то есть произведений заземленных, бессюжетных, откровенно скучных, Стивенсон отважно объявил «войну прилагательному» и «смерть зрительному нерву».
Что это значит? Конечно же, не отсутствие прилагательных или описаний внешности. В его книгах есть и поэтичные пейзажи, и короткие, исчерпывающие портретные характеристики. В них нет того, что он презирал больше всего на свете, назидательности длинных, бессодержательных речей, ненужных подробностей, растянутости, которая заслоняет смысл, Все это он и отвергал, как нелепое и ничего не говорящее «прилагательное».
Зато мы видим события в его книгах словно наяву, слышим голоса, как будто бы раздающиеся рядом, участвуем в рассказе, а радости и печали, открытия и неудачи героев становятся нашими собственными.
«Моя первая книга» - так называется предисловие к «Острову сокровищ». И тут же Стивенсон говорит о том, что, в сущности, это его первый роман, а не самая первая книга. Так оно и есть. Но раз уж мы заговорили об этом романе, то надо узнать, как же он, собственно, появился на свет, этот чудесный "Остров сокровищ", по которому мы и знаем Стивенсона с детских лет.
...